Главная » 2012 Март 9 » Опылители растений
 Каждый год в теплицах Eurofresh Farms собирают около 60 миллионов килограммов помидоров. У созревающих плодов не совсем обычный запах – сладкий, очень душистый и при этом ничуть не отдающий землей. В теплице все искусственно, но настоящая жизнь проникает и в этот рукотворный мир, о чем свидетельствует глухое жужжание сотни энергичных шмелей. Для размножения большинству цветковых растений необходим посредник, который переносил бы пыльцу от мужских репродуктивных органов к женским: покрытосеменные просто не могут расстаться с золотой пылью сами. Энтомолог Стивен Бьюкман из Аризоны, международный координатор общества Pollinator Partnership, приводит в пример цветок томата: его нужно встряхнуть так сильно, чтобы созданная при этом перегрузка составила 30 g. «Конечно, сложно сравнивать человека и помидорный куст, – говорит Бьюкман, – но ведь летчики-истребители при перегрузках в 4–6 g уже через полминуты обычно теряют сознание».  Усевшись на цветок белладонны, эта аризонская пчела из семейства галиктидов энергично трясется и гудит. Вибрация ее тела передается цветку, и тот теряет золотую пыль - значит, у личинок пчелы будет пища, а у растения - потомство. Когда 130 миллионов лет назад появились цветковые растения, их первыми опылителями стали мухи и жуки.  Жук-мягкотелка лакомится магнолией, которая источает аромат и тепло в качестве приманки. Чего только не перепробовали фермеры в поисках оптимального способа опыления томатов в теплице! Качающиеся столы, воздуходувки, громкие резкие звуки, вибраторы, подключаемые вручную возле каждого соцветия. И что же выбрали? Точнее, не что, а кого. Старого доброго шмеля. Покажите шмелю цветок томата, и шмель крепко уцепится за него, потягивая соблазнительный сладкий нектар. Пыльники тычинок обдают насекомое золотой пылью, которая хорошо прилипает к пушистому тельцу. Но одной порции нектара недостаточно, и сладкоежка летит на другой цветок: пыльца с вибрирующих волосков насекомого попадает на рыльце пестика, а пыльники щедро обсыпают шмеля очередной горстью «золота».Процесс повторяется снова и снова – незаметное человеку опыление происходит как по волшебству. Неудивительно, что природная технология оказалась самой эффективной. Удивляет другое – разнообразие рабочей силы! Более 200 тысяч видов живых существ помогают растениям размножаться. Когда 130 миллионов лет назад появились цветковые растения, их первыми опылителями стали мухи и жуки. Что же касается пчел, современной науке известно около 20 тысяч разных видов этих насекомых. За пыльцой этого орхидного долго добираться не нужно - присев на самый край цветка, комар тут же набирает полный хоботок.  Оса под названием "тарантуловый ястреб" питается пыльцой молочая.  С переносом пыльцы прекрасно справляются также колибри, бабочки, мотыльки, осы и муравьи. Улитки и слизняки размазывают пыльцу, ползая по цветкам. Комары разносят пыльцу многих сортов орхидей, а летучие мыши, чьи мордочки и языки способны проникать внутрь самых разнообразных по форме цветков, «работают» более чем на пять сотен растений по всему миру.  Дневной украшенный геккон пьет нектар цветущего девера на острове Маврикий. Эти редкие опылители - ящерицы, поедающие жуков, - приходят на помощь растениям на островах, где насекомые в дефиците. Кошачий кольцехвостый лемур с острова Мадагаскар (на фото он лакомиться кактусом) ловко переносит пыльцу на мордочки и лапах. Но полагаться на этих опылителей не стоит - могут подвести  Даже млекопитающие, которые не умеют летать, и те вносят свою лепту: опоссумы, несколько видов обезьян, обитающих в тропических лесах, гекконы, сцинки, наконец, лемуры острова Мадагаскар, чьи ловкие передние лапы в два счета «распечатывают» цветки, а пушистые меховые шубки так и притягивают к себе пыльцу. Эволюция цветковых растений шла параллельно с эволюцией опылителей. Сладкие запахи нектаров и яркие цвета венчиков дразнят, обещая: здесь есть чем поживиться. Если органы животного и растения складываются в хитрый пазл – юркий язычок пролезает в узкий пестик или мордочка прижимается к липкой подушечке, – считай, пыльца уже в пути.  В штате Аризона пятиточечный бражник устремляется к цветку душистой бругмансии (дурмана). Эволюция сделала из дурмана и бражника идеальную пару. Бражник - любитель ночных пиршеств - видит свой цветок и в темноте.  Увы, механизм естественного опыления не работает при выращивании монокультур в современных масштабах. Специалист по биоконсервации Клер Кремен из Калифорнийского университета в Беркли объясняет, что раньше, когда фермы еще не были такими крупными, «людям вообще не нужно было вмешиваться» в работу опылителей. А теперь если не привезти на ферму целую армию, то никакого опыления не получится». Европейскую медоносную пчелу завезли в Америку четыре сотни лет назад, а в середине прошлого века «взяли в дело»: пчел стали выращивать специально для сдачи «напрокат» владельцам крупных ферм. Сегодня не меньше сотни коммерческих ферм в США практически полностью зависят от медоносных пчел со стороны. Есть и другие виды пчел – например, осмии – у которых каждая отдельная особь опыляет определенные сорта фруктов в пять, а то и в десять раз эффективнее медоносных пчел. Но колонии у медоносных пчел крупнее (в одном улье обитает, по меньшей мере, 30 тысяч особей), а значит, в поисках пищи они обрабатывают больше растений. По сравнению с большинством других насекомых, они лучше поддаются управлению и выдерживают частые перевозки. Они не слишком требовательны – практически любое растение придется им по вкусу. Оценить реальную стоимость их работы трудно. По подсчетам некоторых экономистов, в общемировом масштабе эта цифра превышает 200 миллиардов долларов в год. Беда в том, что сельское хозяйство запускает всю эту систему в режим работы на износ. С тех пор как медоносных пчел стали разводить для ферм, эти насекомые постоянно страдали от болезней и паразитов. А в 2006 году разразилось настоящее бедствие. В США и других странах за одну зиму исчезло огромное количество пчел. Сняв крышку улья, пчеловод находил внутри лишь матку и еще несколько пчел, но ни одной рабочей особи среди них не было. В Штатах опустело около половины всех ульев, а некоторые пчеловоды потеряли до 90 процентов своих подопечных. Заговорили о синдроме разрушения колоний (СРК). Он и сегодня остается реальной угрозой для пчеловодства – и загадкой для науки.  Возможная причина СРК – совместная атака особого вируса и грибка. Но по этому поводу у ученых возникло много споров. «Скорее всего, СРК вызван целым комплексом причин, – говорит Джефф Петтис из Министерства сельского хозяйства США. – Но роль этих двух патогенных микроорганизмов пока остается неясной». Между тем кровососущий клещ Varroa (красные точки вверху) для медоносных пчел во всем мире по-прежнему – враг номер один.После первой атаки СРК многие специалисты были склонны винить во всем химикаты на полях. Джефф Петтис из Лаборатории по исследованию пчел при Министерстве сельского хозяйства США уверен: «Пчелы, которые подвергаются действию пестицидов, даже в малых дозах, становятся уязвимы для болезней». Однако, скорее всего, СРК спровоцирован целой группой факторов. Например, иммунитет пчелы страдает от недостаточного и однообразного питания. Как показывают недавние исследования, фунгициды, которые раньше не считались ядовитыми для пчел, могут причинить вред бактериям, расщепляющим пыльцу в кишечнике насекомого, что отразится на здоровье пчелы. Некоторые данные указывают на то, что вирусные и грибковые микроорганизмы действуют сообща (фото слева). «Вот бы найти одну-единственную причину всех бед, – удрученно вздыхает Петтис. – Это бы так облегчило нашу задачу!» Но пока такая причина не выявлена, а между тем, не лучшие времена переживают и дикие насекомые, чей труд по опылению сельскохозяйственных культур в США оценивается примерно в 3 миллиарда долларов в год. Некоторые из основных видов шмелей стали большой редкостью, популяции других стремительно сокращаются. Что же делать? Давать опылителям побольше того, что им нужно, и поменьше того, что не нужно. Облегчить бремя «фермерских» пчел, позволив их диким сородичам внести свою лепту в общее дело. Такой выход предлагают ученые. Стивен Бьюкман, например, настаивает: необходимо ограничить применение химикатов в сельском хозяйстве и следить за сохранением естественной среды обитания опылителей. Клер Кремен советует фермерам культивировать флору вокруг своих полей, что, по ее словам, «принесет пользу не только местным опылителям, но и сельскому хозяйству». Клер улыбается: «Нельзя передвинуть ферму в другое место, но можно разнообразить то, что растет поблизости: вдоль дорог или даже на стоянках для тракторов». А Бьюкман добавляет, что «оазисы» диких цветов доказывают свою эффективность, поддерживая популяции пчелы Osmia lignaria – опылителя миндальных деревьев в Калифорнии.  Когда муравей собирает пыльцу с растения хамасице, перекрестное опыление не гарантировано: муравей может забраться на какой-нибудь другой вид.Опылителей можно заманить даже в самые крупные мегаполисы, стоит только немного постараться. Пчелиные ульи на крышах домов в Нью-Йорке – неплохое подспорье для зеленых насаждений городских садов и Центрального парка. А недавно экологи запустили проект по превращению части бывшей свалки на девять сотен гектаров в районе Стейтен-Айленд в цветущий луг: в выигрыше окажутся не только горожане, но и местные пчелы – им теперь будет где полакомиться.  На Гавайских островах птица под названием японская белоглазка достает нектар из цветка клермонтии. Пыльцы белоглазка не касается, а значит растению от нее никакого проку.Если опылителей не станет, мы потеряем не только мед. Исчезнут яблоки, персики, груши и масса других культур. Без опылителей не станет даже молока для каши. В наших интересах, чтобы пчелы и шмели не покидали наши сады, парки и скверы. «Большинство растений, – рассказывает Стивен Бьюкман, – универсалы, для них годится любой опылитель. Даже если один опылитель вдруг подведет – всегда есть кому его заменить». А если разнообразие иссякнет, мы потеряем не только мед. Исчезнут яблоки, персики, груши и масса других культур. Без опылителей не станет даже молока для каши (коровы едят люцерну и клевер, а опыляют эти растения пчелы). Нам придется распрощаться с кофе и шоколадом. Не будет больше канолы – масличной культуры, из которой делают биотопливо. Летом надо будет забыть про арбузы, а на Хэллоуин – про тыквы. На США приходится 80 процентов мирового производства миндаля – когда наступает вегетационный период, по меньшей мере, треть всех коммерческих ульев страны вывозят в миндальные рощи. Это настоящая пчелиная феерия – ни в одном другом уголке планеты опыление не происходит с таким размахом. Но в апокалипсическом сценарии нет места и этой величественной сказке. «Это не значит, что без пчел наступили бы голодные времена», – говорит Кремен. Но без насекомых-опылителей то, что мы едим, и даже то, во что одеваемся – ведь опылители помогают нам выращивать хлопок и лен, – ограничилось бы ветроопыляемыми культурами, вроде пшеницы или риса. «В каком-то смысле, – замечает Кремен, – наша жизнь зависела бы от дуновения ветра». взято с nat-geo.ru | |
| Наблюдения | Просмотров: 12162 | Добавил: KOLLEKCIONER | |
| Всего комментариев: 0 | |
Design by KOLLEKCIONER © 2010-2025Хостинг от uCoz